Каждое сновидение индивидуально и, независимо от того драма, трагедия или комедия разыгрываются в нем оно имеет особое значение для каждого сновидца.

Сон можно интерпретировать только в зависимости от личности, которая его видела, и никогда без него. Каждый символ может иметь свой уникальный смысл или быть общими для всего человечества.

Сновидения имеют скрытый смысл, а это вытесненные наши желания. Сновидения проходят обработку: переработку мыслей в зрительные образы, сгущение, смещение, вторичную обработку, замену символом.

При смещении сновидение может вам демонстрировать яркую картинку и как будто важную ситуацию, но самые ценные смыслы будут в маленьких деталях. Наши чувства и фантазии тоже могут смещаться с одной ситуации на другую.

При сгущении в одном сне и его деталях может сконцентрировано множество скрытых желаний и мыслей. Один символ, фигура или событие могут иметь множественные значения.

При косвенной репрезентации одна фигура во сне репрезентирует другую. Она может быть по сходству, обладанию общим качеством и по противоположности.

Когда сновидение не ясно, то человека просят предложить свои ассоциации к элементам сна, а также рассказать о своих чувствах в нем. Так раскрываются скрытые желания и мысли, более сложные искусные защиты. Когда работают со сновидением, проделывают работу в обратном порядке, проясняется то, что было сгущено, выправляется смещенное, а косвенная репрезентация расшифровывается.

Когда мы просыпаемся, то пытаемся вспомнить, что нам снилось и додумываем его, то есть происходит вторичная обработка сновидения.

Часто в интерпретации сновидения можно достичь большего результата, разбирая не столько содержание, а сколько каким образом человек подает сон. Иногда человек пытается не понять его, а для того, чтобы избавиться от дискомфортного внутреннего переживания. В терапии человек может затапливать аналитика снами, при этом значимый смысл, приводящий к развитию, может не проявляться или он окажется равнодушным к его интерпретации.

Ханна Сигал пишет в своих работах, что Эго может оказаться неспособным выполнять работу сна, то есть генерировать нормальный невротический сон. При остром психозе граница между сновидением, галлюцинацией и реальностью отсутствует. В менее острых случаях сны выполняют не функцию реализации и проработки латентных мыслей сновидения, а функцию избавления от психического содержимого, функцию отыгрывания вовнутрь. Сновидение иногда приравнивается к уринации или дефикации. Иногда сам процесс рассказа о сне или запись его могут выполнять функцию эвакуации. Процесс символизации при этом нарушен или вообще отсутствует. Для людей с нарушениями психики сны психически эквивалентны конкретным событиям и имеют конкретные последствия, что неизбежно влияет на их восприятие.

Исходя из вышеизложенного, современные аналитики не разбирают детально все символы сна. Первая задача – понять, является ли деталь сна символом, или это нечто конкретное. Структура сновидения отражает структуру личности.

Классическая теория сновидений предполагает наличие эго, способного к адекватному подавлению и осуществлению психической работы сновидения. По мнению, Ханны Сигал, тут подразумевается, что эго в определенной мере способно к разрешению внутренних проблем. Кроме этого, эта теория предполагает способность к символизации.

Фрэйд считал существование символов само собой разумеющимся, универсальным и, возможно, неизменным. В своей статье Джонс (Jones 1916) подразумевает, хотя и не утверждает открыто, что символизация включает психическую работу, связанную с подавлением: «Символизируется только подавленное – только подавленное требует символизации». Мелани Кляйн (Klein, 1930) в своей статье описывала мальчика — аутиста, неспособного создавать или использовать символы. По ее мнению, символизация осуществляется подавлением и замещением интереса к материнскому телу, в результате чего объекты внешнего мира наделяются символическим значением. В случае мальчика – аутиста воображаемая садистская атака, направленная на тело матери, порождала парализующую тревогу, в результате чего процесс символизации зашел в тупик и не происходило никакого формирования символов. Ребенок не разговаривал, не играл и не вступал не в какие коммуникации. Ханна Сигал исследовала эти явления глубже и описала символ пригодный для целей коммуникации и сублимации. Если этого не происходит, то мы можем говорить о конкретном мышлении, характерном для психозов.